От меня оторвался маленький кусочек. Маленький, но живой кусочек меня. Попрощался и оторвался, самостоятельности захотел кусочек. Кусочек. Листик. Зачем же ты так, Листик?.. Ты же один из двух человек, комуця доверять могла... Листик... Ванька... Столько вспомнилось... Столько хорошего...
- Пацифик и свастика, соседствующие на коленках, нарисованные на черных джинсах оранжевым мелком, снова эти цвета - черный и оранжевый...
- Наш с тобой любимый цвет - хаки. И зеленый. И еще коричневый. И черный. Вся природно-пастельная гамма. Наша гамма...
- Мы так и не успели погулять ночью, тебе было нельзя... Нельзя было... Я готова была ждать, но твой поступок я восприняла как предательство. Все время повторяя себе, что людей надо прощать, что нужно давать им второй шанс, что нужно верить, что они заметят свои ошибки, я прокололась, да еще так сильно. Ты меня любил, а я так до конца и не верила. Но все что ни делается - все к лучшему. Я не успокаиваю себя сейчас, просто это - истина, в моем понимании. Мы столько не успели сделать. Но ты успел это с другими. Именно поэтому, быть может, ты и уловил в моем голосе нотки некой раздраженности и чуть грусти... Это оттого, что я своего не успела доделать. Я не успела тебе показать и рассказать свои эмоции, гуляя по ночному городу. Не успела... Не успела... И фотоаппарат появился только сейчас, а я столько о нем мечтала. Мы тоже могли бы фотографировать рассветы и закаты, но нам это не суждено.
- Я помню элсидиайю (в книгах М. Фрая присутствует такой, не знаю, персоаж что ли - элсидиайя. Это пыль. Особая пыль, которая приногсит счастье тому, у кого дому она живет. Простая, да не очень, но пыль.), которую ты подарил в первый день нашей встречи. Ты сказал, что эта элсидиайя очень долго жила под твоей кроватью... Это, наверно, тогда и покорило мое сердце. Этот пакетик с твоей пылью до сих пор весит на моей памятной стене. Там еще много твоих вещей и мелочевок: билеты на концерты, на которые вместе ходили; 10 рублей, на которых твоей левой рукой было написано "Я тебя люблю".
- Помню загадочное ИЛД. Когда в кафешке на Чистопрудном бульваре я писала тебе ручкой на руке всякие вещи. Потом это вошло в традицию, но тогда, на Чистопарудном бульваре это было в первый раз. Я написала "ИЛД" и сказала ему, чтобы он сам догадался. Ты сказал, что не можешь и сдаешься. Я решила тебя направлять и дала первую подсказку: Диктатор. Как щас помню. Были варианты Цезарь, Наполеон и др., но правильным оказался Гитлер и ты его угадал. Следом нужно было вести цепочку, к раскрытии аббревиатуры "ИЛД". Ты разгадал. Цепь была такая: Гитлер -> Германия -> Немецкий язык -> Ихь Либе Дихь. Вот так я призналась, что люблю тебя. Вот так ты полюбил меня.
- Помню первую встречу. Цветной бульвар. Элсидиайя. Станция метро "Трубная. Звезда Давида на снегу. "Теремок. Китай-город. Путь до Запасника. Минуты около Запасника... Первый поцелуй. А потом для меня играла Башня Rowan. А потом ты встретил меня и мы целовались и пили пиво. И дурачились. Мне было хорошо.
- Помню желтый "Criket". Не забуду желтый "Criket".
- Помню, как уже позже, в Царицино, в гостях у Хобы и Со, ты ушел куда-то, когда в колонках заиграла песня "Желтые глаза...". Ушел, а я все поняла. И никто, кроме тебя, меня и Саши на той кухне не знал, что это песня твоя про меня.

Мама потрогает лоб, вскипятит на плите молоко
Где эта девочка, после которой мне будет легко
Где эта девочка, где это солнышко, где это все,
Что должно было быть у меня...

Дед Мороз умер, я знал разных женщин, бывал нетрезв :- ))
Где эта девочка, где, ведь иначе вся жизнь не всерьез
Где эта девочка, где это солнышко, где это все,
Что должно было быть у меня...

У меня
Желтые глаза
Теплые глаза
Желтого огня
Буду в них глядеть,
Бронзой слезы лить
Мне бы улететь,
Мне бы все забыть...

Листья сгорят, праздник кончится, дети вернутся домой
И я узнаю ее, и она просто ляжет со мной
Где моя девочка, где моя ясная, белая девочка
С длинной и острой косой

- Я помню тебя, Ваня. Я не забуду тебя, Листик. Мне будет не так безя тебя, Кусочек.
У тебя тоже есть кусочек моего сердца.
- Я испортила тебе жизнь. Это я испортила тебе жизнь. Если бы не мой тон по телефону, не тот немного грустный и чуть раздраженный тон, ты бы пошел в грядущую ночь с 21-го на 22-е с Анютой на рельсы и все было бы хорошо. Но мы зачастую, да что там зачастую - всегда замечаем свои ошибки только после их, черт возми, проявления. Только после того, как горе случилось, как мир перевернулся. Боль порождает обиду. Обида провоцирует гнев. Гнев сменяется смирением и примерением. Что обиду, что гнев можно испытывать не обязательно на конкретный объект. Можно быть обиженным и разозленным на себя. И на весь мир впридачу.
- Много чего помню, Ванька. Образы перед глазами стоят. Много образов. А самое интересное, что мы так и не были близки. Ни разу.
- Помню Чебурашку и пистолетик с пластиковыми пульками.
- Помню как в больницу тебе ездила...
- Помню как гордилась тем, что ты у меня есть. Я и позже гордилась. И сейчас горжусь, что знаю тебя. Что мы были вместе и что ты есть вот такой вот на меня похожий. а мы очень похожи с тобой. У нас очень много общего. Смотря на тебя я знаю, что ты думаешь обо мне также. Или даже лучше, но никак не хуже. А Саша умудрялся ревновать меня к тебе. У нас гораздо выше все, Вань. Меня не надро ревновать, я умею хранить верность, с недавнего времени умею. Сашка научил, да. Люблю я Сашку, а ты мне как Кусочек, Вань. Оторвался Кусочек, ушел, покинул и не пожалел и не сжалился... Как же я без тебя... Мне же плохо очень... Плохо...

Но знаю я, мы свидимся. Не в этой жизни, так в следующей. Внутренняя установка не позволяет унывать.